«Михаил Владимирович Мельников»

ОСЕНЬ 1918 года. Ясный солнечный день. Конная бригада Кочубея вторые сутки стояла на отдыхе в селении Суркули. Никто толком не знал, почему в такие горячие дни, когда кадеты со всех сторон напирают, мы бездействуем. Некоторые строили догадки, что батько Кочубей задумал какую-то хитрость против белых...

Однажды после обеда разнеслась весть: в бригаду приехал докладчик. Кто-то разузнал, что выступать будет наш земляк Мельников из станицы Воровсколесской. Тот самый, что работает в Баталпашинском отдельском ревкоме заместителем председателя. Такой, наверное, многое знает...

Солнце клонилось к полудню. Ветерок ласкал загорелые лица конников. Из штаба бригады вышли трое; все в казачьей форме, подтянутые. Двоих я узнал сразу, а третьего никогда не видел.

Бойцы расположились на сухой пыльной полянке. Я устроился поближе к "трибуне".

- Товарищи! - прогремел голос комиссара Василия Кондыбина. - Слово для доклада предоставляется товарищу Мельникову.

- Михаилу! - добавил Кочубей. - А вот как по батьке, запамятувал. Как тебя по батьке?

Бойцы отозвались дружным смехом.

-Владимирович,-с улыбкой пояснил Мельников.

-Ну вот. Только ты, Михайло Владимирович, дюже не размазуй. Чтоб по-военному было...

Докладчик, видимо, хорошо знал нрав комбрига. В ответ он только кивнул головой в знак согласия и начал доклад. Говорил он четко, уверенно, спокойно, без ложной патетики, изредка жестом подчеркивал важность какого-либо своего сообщения. Обстановку рисовал такой, какой она была в действительности.

-Трудности большие у нас,-резюмировал Мельников. - Можно сказать, нечеловеческие. Но сила революционного духа непобедима. А это решающий фактор в наших классовых сражениях...

Потом узнали, что этот доклад был приурочен к ответственной операции, которую должна была выполнить наша конная бригада...

Большевик Михаил Мельников, хотя и не участвовал непосредственно в операции (по освобождению Воровсколесской от белогвардейцев под командованием полковника Толмачева), но его вдохновенная речь, влившая горячую струю боевого духа в сердца бойцов, содействовала успеху в разгроме белобандитов..."

Январь 1919 года. Под натиском превосходящих сил белых ослабленная 11-я Красная Армия отступала к Астрахани. Бригада Кочубея прикрывала отход. Благодаря ей удалось сохранить значительную часть бойцов и вооружения.

И здесь снова пересеклись пути М. В. Мельникова и П. И. Петровского.

"...Пропал я, - мелькнуло у меня в голове. - Сам явился в лапы к врагам".

- Заходи, заходи! Чего испугался, -услышал я знакомый голос. Это был наш врид комбрига Николай Латышев. "Но почему он в погонах? Неужели измена?".

- Ты что, своих не узнаешь? - прозвучал голос Павла Чеснокова, стоявшего возле двери.

Всего несколько секунд длилось это испытание, но мне оно показалось долгим.

Рядом с Латышевым сидел офицер интеллигентного вида, с ярко выделяющимися на чистом лице небольшими узенькими усами. Он молча улыбался. Видимо, был доволен удачной маскировкой, которую даже свои не распознали. Лицо очень знакомое, но сразу узнать его я не смог.

-Это Михаил Мельников, - шепнул мне Чесноков, и я тотчас вспомнил докладчика в Суркулях.

Вскоре все выяснилось.

Рассчитывая на большую усталость воинских частей Красной Армии, на возможную панику и плохую погоду, белогвардейцы решили поднять мятеж в Старопавловской. К этому все было подготовлено.

Но как только наша бригада вступила в станицу, командованию стало известно о готовящемся заговоре. В штабе бригады решили шума не поднимать, иначе заговорщики могли скрыться. Нашли несколько пар офицерских погон, прицепили их на свои же шубы, подготовили небольшую группу бойцов и за час до сигнала к восстанию явились в повстанческий штаб под видом приехавших на "помощь".

Большую роль в этом деле сыграл Михаил Мельников. Его внешний вид и культурная речь ввели в заблуждение организаторов восстания. В условленное время главари мятежников были арестованы, в том числе и сын хозяина, у которого мы остановились на ночлег..."

В 1967 ГОДУ в краевом книжном издательстве вышел сборник воспоминаний участников Октябрьской революции и гражданской войны на Ставрополье "Революционный держите шаг". Книга интересная во многих отношениях: в ней рассказывается о тех, кто организовывал отпор Шкуро и Деникину, формировал красные отряды; о руководителях первых красногвардейских полков и бригад; о тех, кто вел пропаганду за обновленную Россию с народной властью. Есть среди них и наш земляк Михаил Владимирович Мельников, уроженец станицы Воровсколесской.

В названном выше сборнике о нем рассказывает Петр Исидорович Петровский. Родился он в 1896 году, член партии большевиков с 1919 года. Добровольно вступил в ряды Красной Армии и прошел путь от пулеметчика до политрука роты. С трех встреч его с М. В. Мельниковым мы и начнем наш рассказ о земляке.

Кизляр кочубеевцы оставили последними. Впереди лежала 400-кило-метровая безводная дорога через пески. Сотни умерших от тифа и замерзших на февральских морозах бойцов остались на том страшном пути. Но его, одолели, несмотря на холод, голов и бураны, в которых снег был смешан с песком и сек лицо и руки до крови.

"...Я увидел потрясшую меня картину: на дороге и по обочинам ее лежали окоченевшие трупы людей, лошадей; обмороженные и обессилевшие молили о помощи.

К нашей повозке подошел мужчина в поношенном пальто. Голова его была обмотана башлыком, на ногах что-то вроде сапог, обмотанных тряпьем; лицо дочерна обветренное, загрубевшее, изможденное, глаза красные.

- Подвези, друг, до села. Совсем обессилел. Без помощи не доберусь, - слабым голосом попросил мужчина. - И нужно же случиться такой беде перед самым селом.

- Довезут ли лошади? Видишь, как истощены, а в повозке тифозные, - предупредил я товарища по несчастью.

- Это теперь не страшно, худшее пережили...

- Садись. Как-нибудь доберемся.

Мужчина с трудом влез в повозку.

Наконец приехали в Яндыки.

Я остановил лошадей, чтобы подыскать место для ночлега. Мужчина слез с повозки, расстегнул пальто, достал из бокового кармана браунинг.

- Возьми, это тебе на память, за сочувствие. Я Мельников, может, знаешь меня?.."

Да, трудно было Петру Исидоровичу узнать в этом человеке того Мельникова, с которым он встречался раньше. От села Яндыки до Астрахани лежал неблизкий путь. Никто не знает, на каком километре сделал свой последний шаг Михаил Владимирович. Точно известно, что астраханские пески стали последним его приютом.

НАДЕЖНАЯ опора царского трона - казачество - только на первый взгляд было таким. Расслоение внутри сословия вело к расширению и углублению разногласий, расшатывало вековые устои прошлой вольницы. Беднейшее казачество прямо или косвенно попадало в зависимость от состоятельных. Кое-как сводило концы с концами среднее сословие, к которому принадлежал и отец Михаила Владимирович Владимир Семенович

Мельников. Возможно, женитьба и поправила бы его дела, выбери он себе в жены казачку. Но встала на его пути иногородняя Дуся Долгова, запала в сердце, да так, что нарушил он казацкую традицию: жениться только на казачке - чем и поставил себя практически вне семьи. Старшие братья его на свадьбу не пришли, да и потом помощи от них ему не было.

Знал, конечно, Владимир Семенович, что его ждет от женитьбы на иногородней, ПОЭТОМУ сам своими силами стремился добиться всего. Этому и детей учил.

А их в семье Мельниковых было немало - пятнадцать душ. Но недороды, болезни, несчастные случаи унесли из жизни восьмерых. Оставшиеся четыре сена и три дочери радовали и печалили сердца Владимира Семеновича и Евдокии Петровны. Что с ними будет? Найдут ли они себя в этом бурном море жизни, которое и с началом нового столетия не успокаивается?

Старшим был Михаил. Как первенцу родители старались дать ему образование. Учитель станичной школы заметил живой ум, стремление к знаниям. Это и определило дальнейшую судьбу Михаила. С помощью родственников, живших в Баталпашинской, Мельниковы определили сына в гимназию.

Отдельский центр, затерянный в горах на берегу Кубани, находился далеко от крупных промышленных городов, но и сюда дошли вести о событиях в 1905 году в столице России, а вместе с сосланными на Кавказ проникла и недозволенная цензурой литература? газета "Искра".

Сопоставляя и анализируя увиденное и полученные знания, стремясь понять причины существующей несправедливости (а это он испытал на себе в полной мере в станице Воровсколесской от братьев отца и зажиточных сверстников), он открыл для себя путь, который впоследствии привел его в ряды большевиков.

КОНЧИВ гимназию, Михаил возвратился домой уже совсем с иными взглядами на станичную действительность, на то, что слухами и отзвуками доходило из центра России. С Гаврилом Бервиновым, Трофимом Рыкусом, Григорием Аладиным-Лариным, собравшись где-либо в стороне от глаз взрослых, он вел разговор о той жизни, которую прожили родители их, о том, что так не может продолжаться, когда одни наживаются на здоровье других, что есть люди, которые борются за новую жизнь. Не представляли они пока ни этой борьбы, ни тем более светлого будущего.

В1909 году Михаилу исполнилось двадцать лет. Время казаку на службу. Призван он был в первый Хоперский полк, расквартированный в городе Кутаиси. Как имеющего гимназическое образование направили Михаила в годичную медицинскую школу, после окончания которой возвратился он в свой полк для продолжения службы в санитарной части.

Новая обстановка, новые встречи с интересными людьми, новые сведения о жизни другого народа - все заставляло делать свои выводы. В итоге размышлений и споров с самим собой он сблизился с теми, кто сочувствовал революционерам, а со временем и с большевиками.

Первые шаги его революционной деятельности начинались с чтения газет солдатам и распространения листовок. К концу службы он уже выполнял поручения подпольной организации РСДРП города Тифлиса. - Весть о Ленском расстреле 1912 года докатилась в далекое Закавказье перед самой демобилизацией Михаила. Именно она оттолкнула его от предложения остаться на сверхсрочную, потому что казачьи части, как самые надежные, стали использоваться царским правительством для подавления народных волнений.

В СТАНИЦУ Воровсколесскую из Кутаиси Михаил привез листовки и кое-какую литературу, несколько номеров "Правды". Прячась от глаз атамановых соглядатаев, читал их друзьям. В знак протеста против власти атамана не стал носить военную форму, за что был посажен в карцер.

После "отсидки" покинул станицу и вместе с семьей переехал в Армавир, где стал вольнопрактикующимся врачом. Со временем, когда была налажена связь с организацией РСДРП, его квартира стала местом встреч подпольщиков, которые перевозили из-за границы через Туапсе листовки, газеты, оружие.

По доносу в конце 1913 года Михаил был арестован и отправлен в Екатеринодар. Отсидев в тюрьме несколько месяцев, был освобожден из-за отсутствия улик. Но надзор за ним остался. Зная это, по совету товарищей, Мельников уезжает во Владикавказ, затем в Баку, Тифлис, откуда его направили для связи и работы в Кисловодск. Но долго он Там не задержался. Его вызвали в полицию, обвинили в "смутьянстве" и потребовали покинуть город.

Опять поиски места жительства и работы. Устроившись кассиром в Ту-апсинском управлении пароходства, М. В. Мельников оказался в самом центре связей с заграницей, Закавказьем и всем Северным Кавказом. Через своих людей он несколько раз переправлял в станицу Воровсколесскую нелегальную литературу и газеты своим друзьям. Атаман, чувствуя, что Михаил не порвал связей с земляками, направил в туапсинскую полицию донос. Собрав компромат, она решила, что пора уже этого "строптивого казачка" определить куда-нибудь подальше. И место нашлось - Сибирь. Но уже в самом начале его сняли с этапа и отправили в действующую армию: на фронтах первой мировой начались осложнения. В конце 1916 года Михаил получил ранение и, пользуясь этим, выехал из Одессы в Москву, а затем в Баку, где принял самое активное участие в работе среди солдат.

Далеко город Баку от станицы Воровсколесской. А как хотелось побывать дома Михаилу Владимировичу! Рад он был самым незначительным вестям оттуда, а уж если встречал земляков, то разговорам не было конца.

Из Баку М. В. Мельников выезжал в разные города, не раз бывал в Пятигорске, где его хорошо знала полиция. Летом 1917 года он прибыл в город. На третий день охранка уже имела у себя депешу: "К вам под именем Леонтьева Василия Сергеевича направлен для установления контактов с бакинским подпольем молодой, но очень искусный и весьма опасный в своих действия большевистский организатор. Настоящее его имя Мельников Михаил Владимирович".

Полиция была поднята на ноги. Ее агенты приглядывались ко всем, кто в последние дни прибыл в Пятигорск. И напали на след - Мельников встречался с рабочими депо. Но остались ни в чем - Михаила Владимировича вывели черным ходом и помогли незаметно покинуть город.

ТОЛЬКО в сентябре с группой станичников ему удалось возвратиться домой. Началась работа по созданию Совета из беднейшего казачества, крестьян -иногородних и фронтовиков.

Бродила станица, как молодое вино. Сходы и собрания стихийно вспыхивали там, где собиралось сначала несколько человек. Потом толпа росла, появлялся первый выступающий и....Нередко дело доходило до кулаков, а то и за шашки хватались. Но таких горячих атаман для охлаждения сажал в "холодную". Его власть пока еще чувствовалась в станице, но день за днем ее сила убывала.

Итогом многочисленных митингов и собраний абсолютным большинством, а оно было на стороне беднейшего казачества, иногородних и фронтовиков, был избран станичный Совет во главе с Г. А. Бервиновым. М. В. Мельникова на заседании Совета избрали делегатом на съезд Совета в станице Баталпашинской.

В 1918 году на первом съезде Советов Баталпашинского отдела он был избран членом отдельского исполкома и заместителем председателя. А в апреле этого же года на втором съезде Советов - делегатом на 5-й Всероссийский съезд Советов. В июне 1918 года он получил мандат, в котором значилось: "Предъявитель - гражданин Михаил Владимирович Мельников делегируется на 5-й Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов в город Москву от населения Отрадного отдела Кубанско-Черноморской Республики с правом решающего голоса.

Делегируется по постановлению съезда представителей всех Советов населенных пунктов Отрадного отдела от 13 июня 1918 года и по расчету от 25 тысяч населения - один".

Скреплен мандат печатью Совета казачьих, крестьянских, рабочих, солдатских и горских депутатов Страдного отдельского исполкома.

Пятый Всероссийский съезд Советов, говоря языком перестроечного времени, имел судьбоносное значение для молодой Советской Республики, так как решал вопросы закрепления власти Советов, организации Красной Армии, о продовольствии и создании продотрядов.

Доклады Ленина, Свердлова, Цюрюпы, Троцкого, выступления, лево-эсеровский мятеж - все это вспоминалось и осмысливалось в приложении к Кавказу М. В. Мельниковым по дороге домой. А была она нелегкой.

"Добровольческая армия" Деникина, по заявлению самого генерала, закрыла Кавказ на крепкий замок. Начиналась гражданская война. Зная, что на юг России скатились сотни военных формирований, не принявших новую власть, московские товарищи снабдили делегацию с Кавказа деньгами, оружием, обмундированием, медикаментами и литературой для сформированной XI армии. Все это было доставлено по Волге, а затем через астраханские пески в Минеральные Воды. Никто тогда еще не мог и думать, что не тем путем, но где-то совсем рядом проляжет страшная дорога отступления - дорога смерти, преодолеть которую удастся далеко не всем.

Пароход, которым по Волге возвращалась делегация с Кавказа, охраняла депеша самого... генерала Деникина.

"Пароход "Гурьевец" с купцами первой гильдии на борту и их коммерческим грузом, а также князя Кудашева пропускать беспрепятственно. Командующий добровольческой армии - Деникин".

Бумага действовала подобно палочке - выручалочке. Одетые на купеческий лад делегаты не вызывали подозрения, а их "главный" купец даже торопил на пристанях и ругал за задержки и военных и местные власти. В отдельском исполкоме было много работы: организовывались красные отряды, надо было их обмундировать и вооружить, решались вопросы наделения землей, национализации, улаживались споры между аулами и селами из-за земли. Михаил Владимирович часто бывал в войсках, выступал с докладами...

К КОНЦУ января 1919 года XI армия оставила территорию Ставропольской губернии, которая была занята белогвардейской армией Деникина. Она отступила к Астрахани, где была переформирована для новых боев по освобождению Ставрополья.

С последними частями уходил и Михаил Владимирович Мельников. Уходил и был уверен, что возвратится и вместе с товарищами по партии и по оружию продолжит начатое. Но этому не суждено было сбыться.

Н. Орехов